Было уже поздно. На небе взошла луна и бледным сиянием своим осветила безбрежное море. Кругом царила абсолютная тишина. Ни малейшего движения в воздухе, ни единого облачка на небе. Все в природе замерло и погрузилось в дремотное состояние. Листва на деревьях, мох на ветвях старых елей, сухая трава и паутина, унизанная жемчужными каплями
вечерней росы, — все было так неподвижно, как в сказке о спящей царевне и семи богатырях.
Неточные совпадения
Около фанзы
росли две лиственницы. Под ними стояла маленькая скамеечка. Ли Цун-бин обратился к лиственницам с трогательной речью. Он говорил, что посадил их собственными руками и они
выросли большими деревьями. Здесь много лет он отдыхал на скамейке в часы
вечерней прохлады и вот теперь должен расстаться с ними навсегда. Старик прослезился и снова сделал земные поклоны.
Между тем ночь приближалась и
росла, как грозовая туча; казалось, вместе с
вечерними парами отовсюду поднималась и даже с вышины лилась темнота.
Этим объясняются
вечерние и утренние
росы, которые бывают так обильны, что смачивают растительность точно дождем.
Дети играют на улице, у берега, и их голоса раздаются пронзительно-чисто по реке и по
вечерней заре; к воздуху примешивается паленый запах овинов,
роса начинает исподволь стлать дымом по полю, над лесом ветер как-то ходит вслух, словно лист закипает, а тут зарница, дрожа, осветит замирающей, трепетной лазурью окрестности, и Вера Артамоновна, больше ворча, нежели сердясь, говорит, найдя меня под липой...
Тихо Вадим приближался к церкви; сквозь длинные окна сияли многочисленные свечи и на тусклых стеклах мелькали колеблющиеся тени богомольцев; но во дворе монастырском всё было тихо; в тени, окруженные высокою полынью и рябиновыми кустами, белели памятники усопших с надписями и крестами; свежая
роса упадала на них, и
вечерние мошки жужжали кругом; у колодца стоял павлин, распуша радужный хвост, неподвижен, как новый памятник; не знаю, с какою целью, но эта птица находится почти во всех монастырях!
Вот этот мальчишка действительно
рос, как плесень, как
вечерняя тень, и, мелькая вороватым чертёнком, всё чаще попадался на глаза.
В
вечерний час дождливых облаков
Я наблюдал разодранный покров;
Лиловые, с багряными краями,
Одни еще грозят, и над скалами
Волшебный замок, чудо древних дней,
Растет в минуту; но еще скорей
Его рассеет ветра дуновенье!
Так точно
вечернее облако, покуда солнце не коснулось до небосклона, принимает вид небесного города, блестит золотыми краями и обещает чудеса воображению, но солнце закатилось, дунул ветер — и облако растянулось, померкло, — и, наконец, упадает
росою на землю!
— Прекрати, — строго сказала Манефа. — У Василья Борисыча не столь грехов, чтоб ему целый веник надо было оплакать [У старообрядцев, а также и в среде приволжского простонародья, держится поверье, что во время троицкой
вечерни надо столько плакать о грехах своих, чтобы на каждый листочек, на каждый лепесток цветов, что держат в руках, капнуло хоть по одной слезинке. Эти слезы в скитах зовутся «
росой благодати». Об этой-то «
росе благодати» говорили там и в троицкой псальме поется.].
И все таинственней, безмерней
Их тень
растет,
растет как сон;
Как тонко по заре
вечернейИх легкий очерк вознесен!
Вечерняя тень всё
растет и
растет, багряные пятна мало-помалу тускнеют, и сырость становится неприятною.
Молчание. Он отходит, слегка шатаясь, в сторону и садится в кресло, опустив голову на руки. Молча
растут в саду
вечерние тени.
Служанка лет под пятьдесят, маленького роста, круглая, свежая, будто вспрыснутая
росою Аврора [Аврора — богиня утренней зари (рим. миф.).], прибавить надобно,
вечерняя и осенняя, с улыбкою на устах прикатила пред своего господина.
Запахнись скорее, красно-солнышко,
Дальним, темным лесом, частым ельничком
Холодком плесни,
роса вечерняя.
Про Лушникова смотритель и не вспомнил, не такая линия. Однако ж он в обещанный срок, как лук из земли, в
вечерний час перед смотрителем черным крыльцом
вырос. Личико довольное, бабьим коленкором так от него и несет. Вестовой доложил. Вызвали потаенно близнеца-брата, сменились они одеждой, поцеловались троекратно, — и каждый на свое место: глухой на вокзал, Федор на свою койку. Пирожок с луком исподтишка под подушку сунул, грызет — улыбается. Угрели его, стало быть, домашние по самое темя.